Гори, ведьма, гори! (сборник) - Страница 54

Он сказал:

– Я прочел в газете ваше интервью. Там вы говорите по–другому, доктор Карнак.

Значит, он читал интервью. Я почувствовал, как Билл опять нажимает мне на ногу. И сказал:

– Я пытался объяснить репортерам, что вера в обман необходима, чтобы он стал эффективным. Признаю, что для жертвы нет особой разницы, обман это или реальность. Но это вовсе не значит, что обман становится реальностью. И я старался показать, что защита от обмана очень проста – не верить.

Вены на лбу де Кераделя начали дергаться. Он сказал:

– Под обманом вы понимаете, по–видимому, эффектный номер.

– Больше того, – жизнерадостно заявил я. – Полнейший вздор!

Доктор Лоуэлл выглядел смущенным. Я допил вино и улыбнулся мадемуазель.

Элен сказала:

– У тебя сегодня прекрасные манеры, дорогой.

Я ответил:

– Манеры – к дьяволу! Какие нужны манеры в обсуждении гоблинов, реинкарнации, наследственной памяти, Изиды, Сета и Черного Бога скифов, похожего на лягушку? Я хочу вам кое–что сказать, доктор де Керадель. Я побывал во многих местах земного шара. Я охотился повсюду за гоблинами и демонами. И во всех своих странствиях я ни разу не встречал того, что нельзя объяснить массовым гипнозом, внушением или мошенничеством. Поняли? Ни разу. А я видел многое.

Это ложь, но я хотел посмотреть, как это на него подействует. И увидел. Вены у него на висках вздулись еще сильнее, губы побелели. Я сказал:

– Много лет назад у меня появилась блестящая мысль, которая сводит всю проблему к простейшей форме. Блестящая идея основана на том факте, что слух, вероятно, последнее чувство, умирающее у человека. После остановки сердца мозг продолжает функционировать, пока у него есть кислород. И вот мозг функционирует, а чувства уже мертвы, а умирающему кажется, что проходят дни и недели, хотя на самом деле видения длятся секунды.

– «Небо и Ад, Инкорпорейтед», – вот моя идея. «Обеспечьте себе бессмертие радости!» «Дайте вашему врагу бессмертие мук!» Опытные специалисты–гипнотизеры, мастера внушения будут сидеть у постели умирающего и нашептывать ему, а мозг драматизирует это после того, как все остальные чувства умрут…

Мадемуазель резко сдержала дыхание. Де Керадель со странным напряжением смотрел на меня.

– Вот и все, – продолжал я. – За определенную сумму вы можете дать вашему клиенту бессмертие. Любой тип бессмертия, все, что захочет, от населенного гуриями рая Магомета до рая с ангельскими хорами. А если сумма достаточна, вы можете и врагу вашего клиента нашептать ад на века и века. И, готов поручиться, он туда отправится. Вот какова моя «Небо и Ад, Инкорпорейтед».

– Прекрасная мысль, мой дорогой, – прошептала Элен.

– Прекрасная мысль, – согласился я с горечью. – Но позвольте вам сказать, что она придумана со мной. Положим, она вполне осуществима. Хорошо, возьмем меня, изобретателя. Если существует восхитительная жизнь после смерти, буду ли я наслаждаться ею? Вовсе нет. Я буду думать: «Это только видение в умирающих клетках моего мозга. Это не объективная реальность». Ничего из происходящего в этом будущем, если оно реально, не станет для меня реальностью.

– Я буду думать: «О, да, я это очень хорошо придумал, но все же это только умирающие клетки моего мозга». Конечно, – сказал я мрачно, – есть и компенсация. Если я приземлюсь в традиционном аду, я не восприму его серьезно. И все чудеса, вся магия, все волшебство, которые я видел, не более реальны, чем эти видения умирающего мозга.

Мадемуазель прошептала, чуть слышно, так что понятно было только мне:

– Я могу сделать их реальными для вас, Алан де Карнак, И небо, и ад.

Я сказал:

– В жизни и в смерти ваши теории не могут быть доказаны, доктор де Керадель. По крайней мере для меня.

Он не ответил, продолжая смотреть на меня и постукивая пальцами по столу.

Я продолжал:

– Предположим, например, что вы хотите узнать, кому поклонялись среди камней Карнака. Вы можете воспроизвести все обряды. Можете найти потомка жреца, у которого в мозгу живет древний дух. Но откуда вы знаете, что тот, кто появится на большой пирамиде в кругу монолитов – Собиратель в Пирамиде, Посетитель Алкар–Аза, – что он реален?

Де Керадель недоверчиво спросил напряженным голосом, будто его что–то сдерживало:

– А вы что знаете об Алкар–Азе и о Собирателе в Пирамиде?

Я тоже удивился этому. Не могу припомнить, чтобы когда–либо слышал эти названия. Но они возникли у меня на устах, будто я их давно знаю. Я взглянул на мадемуазель. Она опустила глаза, но я успел заметить в них торжество, как и тогда, когда при прикосновении ее руки я увидел древний Карнак. Я ответил де Кераделю:

– Спросите у своей дочери.

Глаза его больше не были голубыми, они стали бесцветными. И были похожи на огненные шары. Он молчал, но глаза его требовали от нее ответа. Мадемуазель равнодушно взглянула на него. Пожала белыми плечами. И сказала:

– Я ему не говорила. – И добавила с угрозой: – Может, отец, он помнит.

Я наклонился к ней и коснулся своим стаканом ее. Я снова чувствовал себя очень хорошо. Сказал:

– Я помню… помню…

Элен ядовито заметила:

– Если будешь пить еще, запомнишь головную боль, дорогой.

Мадемуазель прошептала:

– А что вы помните, Алан де Карнак?

Я запел старую бретонскую песню:

Эй, рыбак, скажи скорей, Царица из страны теней Не проезжала ль здесь верхом На черном жеребце своем Со сворой призрачной у ног?

Ее не видеть ты не мог.

Конь ее мчится, словно тень От облака в ненастный день, Как тучи сумрачной копье.